Понять российские приоритеты в Латинской Америке

13 февраля 2016 года первые страницы ведущих российских и латиноамериканских газеты были очень похожи. Все они опубликовали фотографии папы римского Франциска и российского патриарха Кирилла во время их встречи в кубинской столице Гаване. Это была первая за всю историю встреча главы Римской католической и Русской православной церквей. Место встречи было выбрано не случайно. Россия считает Латинскую Америку удобным для Москвы местом для решения целого ряда вопросов, стоящих в ее внутриполитической и внешнеполитической повестке. В частности, эта историческая встреча и окружающая обстановка стали идеальной картиной для российского телевидения. Оно разрекламировало успехи России в восстановлении своего глобального влияния и одновременно показало тщетность попыток ее изоляции на международной арене. Для Владимира Путина одна только эта картина стала намного важнее аргументов всех тех, кто критиковал сближение с Римом, называя его опасной уступкой Ватикану.

Но встреча с папой стала для Кирилла лишь началом его продолжительного турне по Северной и Южной Америке, в ходе которого он встречался с уже знакомыми ему региональными лидерами. Визит к патриарху превратился едва ли не в обязанность почти для всех латиноамериканских руководителей, когда они посещают Москву. Такие посещения являются признанием важной символической роли, которую православная церковь играет в формировании и укреплении нового российского самосознания. Здесь интересы российского государства и церкви совпадают, и этим отчасти объясняется рост влияния Русской православной церкви в Латинской Америке.

На сей раз задача России состоит не в том, чтобы поддержать какого-нибудь регионального коммунистического лидера или движение, как это было в советскую эпоху. Сегодня Россия во взаимодействии с православной церковью выступает в поддержку «всеобщих традиционных ценностей» в общемировом масштабе, и эта ее деятельность находит отклик во многих консервативных слоях латиноамериканского общества. С этой точки зрения, встреча в Гаване стала очередным доказательством того, что Россия возвращается в этот регион с целями, которые не ограничиваются периодическими поставками оружия и контактами с антиамериканскими государствами. Сегодня Россия стремится установить свое долговременное и многогранное присутствие в Западном полушарии.

Русские возвращаются

В эпоху холодной войны революция на Кубе позволила Москве создать первую настоящую базу в Западном полушарии. Долгие годы Гавана напрямую получала от Советов многообразную помощь. Во времена холодной войны СССР поддерживал и другие режимы левого толка в этом регионе. Но к концу 1980-х годов, когда советская экономическая мощь стала ослабевать, влияние и активность Москвы в Латинской Америке резко пошли на убыль, и это позволило экспертам сделать вывод, что «русские не идут».

Новое российское государство получило в наследство от Советского Союза такие отношения с латиноамериканскими странами, которые прежде строились на базе общей идеологии. Вскоре Россия поняла, что для восстановления этих связей до советского уровня нужны покровительство и поддержка, которые Кремлю уже не по карману, да и не особенно нужны. Таким образом, большую часть 1990-х годов Россия отсутствовала в Латинской Америке. Принимая во внимание экономические проблемы страны и ее первоначальное стремление к сотрудничеству с Западом, правительство Ельцина решило не уделять первостепенное внимание этому далекому региону.

Ситуация начала меняться в конце 1990-х годов, когда российские руководители, включая министра иностранных дел Евгения Примакова, зачастили в некоторые страны Латинской Америки. Россия хотела строить новые отношения и восстанавливать старые, особенно с теми политическими деятелями, у которых были проблемы с США, например, с президентом Колумбии Эрнесто Сампером (Ernesto Samper). Россия стала одной из немногих стран, которые открыто поддержали Сампера, несмотря на обвинения в том, что он получал средства на проведение своей кампании от наркокартеля. Богота в ответ стала покупать у России военные вертолеты, отказавшись от техники американского производства, которая должна была поступить в Колумбию в соответствии с условиями уже подписанного и утвержденного конгрессом соглашения.