Мужское счастье

Женщина горюет: «Он меня бросил, а ведь я могла бы сделать его счастливым!» Но на самом деле она и понятия не имеет, что такое мужское счастье.

Я задавал этот вопрос разным женщинам. И по их удивленным лицам понимал: им даже в голову не приходит, что у мужчин может быть какое-то другое счастье, чем у женщин.

Между тем за десять веков существования литературы не создано ни одного произведения о мужском счастье! Значит, скорее всего, предмета не существует. Мужчина ищет смысл существования, а не счастье, его цель – преодоление смертности. (Перед женщиной такой задачи не стоит, потому что для нее это не задача. Она может родить, продлить себя биологически и обычно не видит необходимости в физическом бессмертии.) Мужчина оказывается в экзистенциальной западне и пытается преодолеть этот тупик в деятельности, творчестве или в подвиге. Мужчина – векторное существо. Его интересует действие с непредсказуемым результатом, попытка выйти за собственные пределы – возможно, даже путем саморазрушения!

ОЩУЩЕНИЕ ПОЛНОТЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ В МИГ ВЛАДЕНИЯ СОБОЙ И МИРОМ. И ТОСКА ОТ НЕВОЗМОЖНОСТИ ПРОДЛИТЬ ЭТОТ МИГ.

Вы можете мне возразить. Указать на купцов или европейских протестантов с их строгим семейным укладом, семейными ценностями. Но и это самоотречение, а не стремление к счастью. Неоднократно описано, что умный мужчина (что, впрочем, редкость) не способен укрыться в тихой заводи любви. «Я ее еще люблю, я жизнь за нее готов отдать, но мне с нею скучно» – вот печоринская формула жертвенной любви. Неправда ли, она сильно отличается от женской?

Все мы наблюдали такую сцену: женщине звонит школьная подруга – и они разговаривают два часа о чем-то своем, несмотря на то что двадцать лет не виделись. Это потому, что женщина генетически запрограммирована на поддержание связей. Это ее функция – поддерживать, сохранять. А мужчина разрушает и создает заново. Женщина бежит от одиночества, а мужчина его утверждает. Для мужчины зазор между должным и сущим непреодолим, но дает возможность развитию, а женщина ищет «равновесия»…

Мы никогда не сможем воспроизвести в себе эмоциональный мир другого пола, поэтому счастье двоих – иллюзия. А что же остается мужчине, если не счастье? Минуты владения собой и миром, ощущение полноты существования в его сиюминутной временности и тоска по невозможности продлить мгновение. «На свете счастья нет, а есть покой и воля», – говорит один поэт. «Как будто в буре есть покой», – откликается другой, а ведь оба доподлинно знают, что ни покоя, ни воли нет. И в частном письме женщине по-французски Пушкин пишет, что счастье, возможно, находится в том «может быть», которое произнес Рабле на смертном одре. Это то «может быть», которое уже за пределом физического существования. «Куда ж нам плыть?»