Как президент Эрдоган превращает Турцию в путинскую Россию

В ходе подготовки к досрочным выборам, которые пройдут в Турции 24 июня, президент страны Реджеп Тайип Эрдоган сталкивается с проблемой: турецкое общество глубоко поляризовано. Несмотря на все усилия по созданию стабильного большинства, которое послужило бы основой правого режима Эрдогана, политика шельмования центристских и левых групп означает, что половина страны выступает категорически против нынешнего президента и, похоже, не намерена признавать его в качестве лидера. В прошлом году Эрдоган выиграл референдум, предоставивший ему широкие исполнительные полномочия. Эта победа была обеспечена ему разницей всего в два процента голосов, хотя ресурсы его кампании значительно перевешивали те, что имелись в распоряжении кампании оппозиции.

18 апреля Эрдоган перенес президентские и парламентские выборы с ноября 2019 года на июнь текущего года. И на этот раз он будет вести более хитрую игру — игру, вдохновленную примером российского президента Владимира Путина.

С точки зрения Эрдогана, его растущий авторитаризм абсолютно «рационален». Турецкий президент продолжает продлевать чрезвычайное положение, введенное в стране после неудавшегося государственного переворота в июле 2016 года, и сажать под арест журналистов, карикатуристов, кинорежиссеров и ученых — просто потому, что он хочет, чтобы образованные люди и творческие элиты собрали вещи и покинули страну.

Турецкий лидер желает выдворить из страны тех, кто оказывает ему наибольшее сопротивление — образованных людей и класс предпринимателей — подобно тому, как поступал Путин в отношении российской ученой и бизнес-элиты. За последние 18 лет Путин лишил российскую оппозицию лидеров, заставив многих российских мыслителей и организаторов гражданских движений по собственной инициативе эмигрировать за границу. Эрдоган полагает, что, выгнав лидеров гражданского общества из Турции, он проложит путь к безоговорочным победам на выборах в стиле Путина, когда электорат представляет собой выхолощенную и плывущую по течению массу.

Среди 80-миллионного населения Турции есть довольно большая прослойка хорошо образованных людей и либерально настроенных специалистов, жителей городов. Нередко они владеют несколькими иностранными языками, имеют ученые степени университетов с мировым именем, а также связи с институтами гражданского общества на Западе. Эрдоган понимает, что оппозиция, во главе которой стоят могущественные элиты, представляет для него постоянную угрозу. Если он сможет заставить эту группу разувериться в Турции, количество оставшихся оппозиционеров будет уже неважно. За отсутствием руководящих элит у оппозиционных групп не будет иного выбора, кроме как принять его режим, как это массово сделали русские при Путине.

Отличительным признаком растущего авторитаризма Эрдогана стало преследование ученых. Был уволен целый ряд выдающихся профессоров; некоторым даже аннулировали паспорта. Многие, пока это еще возможно, уезжают в поисках академической свободы за рубеж.

Следуя примеру своих преподавателей, начинают разъезжаться турецкие студенты. Когда я последний раз был в Великобритании, меня насторожило количество встреченных мною в Оксфордском университете турецких аспирантов, которые недавно покинули Турцию и собирались остаться здесь на длительный срок. По данным Министерства внутренних дел Великобритании, к концу 2016 года в стране наблюдался 28-процентный рост числа краткосрочных студенческих виз, причем 40 процентов из них запрашивали студенты из Турции.

Состоятельные турки — многие представители потомственной денежной аристократии, разделяющие либеральные ценности — также оказались под прицелом Эрдогана. Выдающийся турецкий предприниматель Осман Кавала, который поддерживал многие течения гражданского общества, в октябре 2017 года был заключен в тюрьму. Турецкий зажиточный класс получил однозначный сигнал: либо сидите тихо, либо уезжайте, в противном случае вас ждет тюрьма.

И мы уже видим последствия этой тенденции. В 2016 году Турция вошла в пятерку стран мира, которые переживают самый значительный отток миллионеров. Если в 2015 году страну покинуло около одной тысячи миллионеров, то к концу 2016 года эта цифра достигла почти до шести тысяч — беспрецедентный рост на 500 процентов по сравнению с предыдущим годом. CS Global Partners, лондонская фирма по оказанию правовых консультационных услуг, специализирующаяся на переселении семей по всему миру и ориентированная на более состоятельных клиентов, сообщила, что поступающие от турецких клиентов запросы на помощь в получении заграничного паспорта в период с января по июнь 2017 года увеличились в 2,5 раза. Бегство элит из Турции с каждым разом все больше напоминает ситуацию, сложившуюся за последние десятилетия в России.

Одной из главных жертв этих тенденций стала область турецких исследований и разработок. Так, если в 2015 году в список 200 лучших вузов мира по рейтингу Times Higher Education попало три турецких государственных университета, то в следующем году мы не находим в списке уже ни одного. Число научных публикаций за один год, с 2016 по 2017, сократилось на 28 процентов, и это не может не обескураживать.

Весь парадокс в том, что эти события плохо вяжутся с повесткой дня самого Эрдогана. Романтизация распавшейся Османской империи продолжает формировать представления Турции о ее собственном месте в мире. Народам, когда-то составлявшим великие империи, нередко свойственно податливое и преувеличенное восприятие своей былой славы, а также готовность следовать за эффективными политиками, которые берут на вооружение эти вдохновляющие идеи (или даже уязвимость перед такого рода манипуляциями).

Эрдоган выбрал своим пропагандистским стереотипом идею о том, чтобы снова сделать Турцию великой. Надо отдать ему должное: турецкий лидер добился успеха в достижении этой цели путем обеспечения экономического роста. Когда он пришел к власти в 2003 году, Турция была страной в основном малосостоятельных людей. Сегодня ее жители — преимущественно люди со средним уровнем дохода. Тем не менее турецкая экономика по-прежнему относится к разряду развивающихся и отчаянно нуждается в том, чтобы совершить рывок и продемонстрировать высокие доходы — в этом случае Эрдоган уже сможет претендовать на то, чтобы его страну называли поистине великой.

Турция способна реализовать эти планы только при условии, что в стране останутся образованные и состоятельные граждане. Именно они обладают потенциалом превратить Турцию из экономики, которая экспортирует автомобили (главное направление экспорта), в ту, которая является центром программного обеспечения, ИТ, финансов и услуг — другими словами, мощную, основанную на информационных технологиях экономику.

Однако политика Эрдогана демонстрирует противоположный эффект; представители наиболее важной для страны прослойки общества бегут из Турции. Полагаться на зарубежные инвестиции или таланты в качестве замены Эрдоган тоже не может: никто не захочет жить или заниматься бизнесом в стране, где периодически запрещают Ютуб и Твиттер.

Если Эрдоган получит желаемое, возможно, ему, как и Путину, удастся удержать в своих руках сильную власть и выиграть июньские выборы с подавляющим большинством голосов. Но к тому моменту он также лишит Турцию своих самых лучших и ярких представителей. И тогда его страна, к великому сожалению, будет похожа на Россию не по одному, а сразу по многим параметрам.

Сонер Кагаптай — сотрудник Вашингтонского института ближневосточной политики и автор книги «Новый султан: Эрдоган и кризис современной Турции».