Иллюзорная «мягкая сила» России

Географический и геополитический журнал «Hérodote» публикует в номере за третий и четвертый кварталы 2017 года очень подробное досье о России, которому, тем не менее, не удается избежать определенной двусмысленности по отношению к внешней политике Москвы.

Если анализ геополитики России заключается в отображении нюансов для лучшего ее понимания, то никто не возьмется оспаривать представленный метод. Тем не менее, если аналитика подразумевает едва прикрытое стремление поставить на один уровень агрессивную стратегию Москвы и курс ее европейских соперников, такой подход, без сомнения, навлечет на себя вполне понятную критику. Последнему номеру журнала «Hérodote» не удается избежать этой двусмысленности. Одни публикации выглядят вполне объективными, как, например, материал профессора российской цивилизации из Университета Париж-Нантер Жана-Робера Равио (Jean-Robert Raviot) о Владимире Путине и российском «преторианстве». Другие же представляются куда более спорными: взять хотя бы статью доктора исторических наук Высшей школы социальных наук Ксавье Де Торривеллека (Xavier Le Torrivellec) о России как евразийской державе.

С появления первых признаков распада СССР в 1987 году «Hérodote» посвятил России шесть номеров (в 1987, 1989, 1992, 2002, 2010 и 2017 годах), причем его подход неизменно отличался такой неоднозначностью. Последний номер не стал исключением из правила. Более того, тон задается с самого вступления за авторством директора журнала Беатрис Жиблен (Béatrice Giblin) и географа Ива Лакоста (Yves Lacoste), которое пестрит рассуждениями об «унижении» России Западом и «успехе российской армии в Грузии», а также попытками переписать историю СССР (взлет Ельцина и роль Москвы в войне в Персидском заливе в 1991 году).

Недостаток проницательности

Лучше всего эту двусмысленность (или даже явный недостаток проницательности) отражает использованное большинством авторов выражение «мягкая сила» России (влияние без применения грубой силы). Дело в том, что использованные Москвой методы влияния не имеют ничего общего с этой концепцией американских специалистов Джозефа Ная (Joseph Nye) и Роберта Кеохэйна (Robert Keohane). «Мягкая сила» предполагает естественную притягательность, и хотя априори она может использоваться любым режимом, в случае авторитарного государства вроде России Владимира Путина (она отнюдь не кажется привлекательной соседям) говорить о ней едва ли приходится.
Понятие «пропаганда» куда лучше подошло бы для грубых методов влияния Москвы, которые пытаются лишь сформировать новую сферу для проявления вновь обретенной мощи. Все это проявляется в следующих областях: стратегической (защита многополярного мира), военной (вмешательства на Украине и в Сирии, давление на соседей в Прибалтике и на Кавказе), политической (сосредоточение власти в Кремле), экономической (государственный капитализм, доминирующее положение углеводородов), культурной (использование фондов), социальной (защита православной церкви и традиционных ценностей), спортивной (зимняя Олимпиада в Сочи в 2014 году и Чемпионат мира по футболу в 2018 году) и информационной (кибератаки и управляемые СМИ вроде RT и Sputnik).

Возвращение на мировую арену

Таким образом, через сто лет после октябрьской революции Россия возвращается на мировую арену, в первую очередь в своем ближайшем морском окружении, то есть в Балтийском, Черном, Средиземном и Каспийском морях, четырех закрытых или почти закрытых бассейнах, ставших объектом длительного соперничества с США и НАТО. НАТО — «враг России» по российской же военной доктрине, и дальнейшая напряженность с ним представляется почти неизбежной в Прибалтике и на Украине. Ну что же, до встречи через несколько лет с выходом нового номера журнала «Hérodote»…