
























У него есть диплом психолога, а буддийскую мудрость ему передали великие учителя XX века. Но может ли буддизм быть путем к исцелению психики? Да, если соединить мощь древней практики с современными психотерапевтическими методами, считает Джек Корнфилд.
Psychologies: Как вы познакомились с буддизмом?
Джек Корнфилд: Я учился в университете, изучал там гуманитарные и естественные науки. Кроме того, у меня была болезненная семейная история: мой отец был жестоким и страдал паранойей. А в том, чему меня учили, ни слова не говорилось об этих травмах, эмоциональных проблемах, о том, как можно устроить свою жизнь несмотря на них. Я чувствовал себя между двух противоположных миров: между интеллектуальным миром, очень богатым и стимулирующим, и эмоциональным миром, в котором я был одинок и у меня не было поддержки. Именно тогда один из моих преподавателей рассказал о буддизме, которым он увлекался. Я сказал себе: «Это невероятно! Значит, есть способ лучше понять себя и работать над собой!»
Почему эта традиция вызвала в вас такой отклик – больший, чем, например, христианство?
Дж. К.: Возможно, христианство отозвалось бы во мне не меньше, если бы не одно замечательное качество буддизма: это не просто еще одна система верований. Это прежде всего практика и впечатления, которые нужно пережить самому и которые, как я быстро понял, действительно позволят мне чувствовать себя лучше.
Вы помните, что вы почувствовали во время своей первой медитации? Мгновенное успокоение?
Дж. К.: О нет! Первое, что я почувствовал, – это деятельность моего духа, которую невозможно было остановить. Ощущение, что меня переполняют страх, ненависть, что я осужден их переживать и ничего не могу с этим поделать. Затем, по мере тренировки сознания, я увидел, что существует множество способов справиться со своими эмоциями и последствиями личной истории. И это открытие было одновременно волнующим и прекрасным.Настолько, что вы все бросили и стали монахом в Таиланде… Но самое сложное – вернуться потом к нормальной жизни: как вы вернулись в США?
Дж. К.: Ну… (Улыбается.) За пять лет в монастыре рядом с моим учителем Аджаном Ча у меня произошел прогресс по многим пунктам: я научился находить внутренний покой, я чувствовал себя гораздо больше живущим в настоящем, я перестал пережевывать прошлое… В результате я решил вернуться в США и изучать психологию, чтобы понять, как все это работает. А затем у меня появилась подружка, с работы… Со всем этим вы никогда не научитесь справляться в монастыре! Постепенно надо мной опять взяли верх моя семейная история, боль, беспокойство, как если бы все эти чувства поджидали моего возвращения, чтобы вылезти из шкафа. Пришлось начать с начала все то, чему я научился в монастыре. Изучение психологии мне тоже очень помогло.
То есть вы стали первым, кто навел мосты между современной западной психологией и восточными духовными учениями, и это благодаря собственному опыту?
Дж. К.: Да, и я сделал это для себя! (Смеется.) Я смог заметить, сначала на себе, а затем и на учениках, что есть проблемы, которые невозможно решить только медитацией. Так, психологические травмы и трудности в отношениях смолкают в монастырском сообществе, поскольку там нет того, что их провоцирует. Зато, если вы окажетесь в тесном взаимодействии с людьми и едва начнете говорить об этих трудностях, они сразу же станут реальными. Тогда вы сможете эффективно над ними работать. Прежде чем вы захотите прогресса в своем бытии, нужно сначала познать и принять себя, и пока я не отправился в юном возрасте в Таиланд, я об этом не знал.
В этом преимущество психотерапевтических отношений над одинокой медитативной практикой?
Дж. К.: Скажем так: медитации в одиночестве не всегда достаточно. В определенных случаях присутствие другого человека, его квалифицированные и благожелательные расспросы оказываются необходимы. Двое превращаются в пару сознаний, которые одновременно открываются друг другу и открывают друг друга… И это может быть очень мощно.
А что буддистская практика дала вам для вашей терапевтической работы?
Дж. К.: Я занимался многими видами аналитической психотерапии: гештальт-терапией, психодрамой, различными видами телесной психотерапии, например биоэнергетической психотерапией. Все они мне помогли. Несмотря на это я признаю, что наиболее эффективными для меня оказались методы, которые объединяли несколько разных измерений: не только беседы, но и движение, игры и символы, как у юнгианцев. В любом случае, ясно, что буддийская тренировка сознания существенно облегчила мне задачу: я знал, как фокусировать внимание на своих чувствах и осознавать каждую из моих мыслей. Именно поэтому я решил преподавать медитацию, как только получил диплом психолога: я стремился, чтобы люди открыли для себя эффект этой практики в сочетании с нашими западными психологическими подходами.
С тех пор присутствие буддизма в психотерапии нарастало, особенно в виде принципа «полной осознанности», получившего теоретическое обоснование у Джона Кабат-Зинна (Jon Kabat-Zinn). Как вы смотрите на эту эволюцию?
Дж. К.: Как на нечто само собой разумеющееся. Современная жизнь – это источник стресса для большинства из нас. Мы сейчас заняты и нагружены как никогда: к нашим личным заботам добавляется так или иначе груз страданий на противоположном краю земли… Кроме того, я встречаю все больше людей, которые ищут способ умиротворить свою внутреннюю жизнь, и именно это предлагает буддизм. Наконец, в последние 20 лет появилось множество новых нейробиологических исследований, показывающих, что мы можем непосредственно воздействовать на наше благополучие при помощи медитации, и это всего за пару месяцев!